Наша Родина — вечный подросток —

 верит на слово только царю.

Я недавно зашел в "Перекресток" —

 очень дорого все, говорю!

Вы бы тактику, что ли, сменили —

 с населением надо добрей:

килограмм охлажденной свинины

продается за двести рублей.

И хоть я не Гайдар и не Ясин,

и умом недостаточно крут —

механизм до обидного ясен:

перед нами торговый накрут.

 Опустите вы цены, ребята,

на холодных своих поросят,

некошерную плоть, как когда-то,

 продавая по сто пятьдесят!

Продавщица, не празднуя труса,

отвечает, горда и тверда,

 что пошел бы я в "Азбуку вкуса",

а могу и подальше куда.

И потопал я, солнцем палимый,

напевая трагический марш:

ведь не будут же с Быковым Димой

согласовывать цены на фарш!

 Пусть он пишет, румян и беспутен,

в окружении муз и харит…

Но потом к ним отправился Путин —

 очень дорого все, говорит!

 Мы же в крепости, блин, осажденной,

 нас не любит никто, хоть убей,

а свинины кило охлажденной

 продается по двести рублей!

 Улыбаясь, как внешний разведчик,

 что попал в разработку к врагу,

Кобаладзе как главный ответчик

отвечает: "Понизить могу!"

Поглядев на исправленный ценник,

 как глядят на поганую слизь,

 удивительный наш современник

дал команду: "Пожалуйста, снизь".

 Покупатели крякнули немо,

 их глаза заблестели от слез:

половиною лучшей тандема

 был решен наболевший вопрос!

Тем же вечером в ритме форсажа,

чтоб не сделалось худшей беды,

в "Перекрестке" была распродажа

уцененной премьером еды.

В магазине толпились до света,

раскупая дешевую снедь:

большинство понимало, что это —

ненадолго и надо успеть.

В одобрении были едины

 даже те, что в инете тусят.

Килограмм охлажденной свинины

продавался по сто пятьдесят.

Внешний мир после кризиса жесток.

 Я, однако, грущу об ином:

почему он пошел в "Перекресток",

 а не в наш, например, гастроном?

 Есть товаров значительный список,

 что особенно нравятся мне, —

я успел бы молочных сосисок

оторвать по премьерской цене…

Но не ради же, собственно, мяса

 от обычных занятий своих

я отвлекся, в течение часа

 сочиняя пронзительный стих?

 Километры о первом лице ведь

 сочинил я рифмованных строк:

почему он сумел обесценить,

 что никто обесценить не смог?

 Я в правительство камня не кину,

 но оно бесполезно вполне;

он же только взглянул на свинину —

и она потеряла в цене!

Тут серьезным открытием веет.

 Я открыл социальный закон:

 почему-то всегда дешевеет все,

 к чему прикасается он.

С девяноста девятого года,

 по расчетам моим — с сентября,

обесценились жизнь и свобода,

 уж о принципах не говоря;

 да и слово нисколько не весит,

 и доверье к чужим голосам…

Не скажу, что меня это бесит,

ибо я обесценился сам.

Сколько мышью по Сети ни кликай,

не накликаешь вести иной.

 Мы заснули довольно великой,

а проснулись дешевой страной.

Что ни скажешь — все будет едино,

что ни сделаешь — будет мертво…

В общем, что ему, братцы, свинина?

Это семечки после всего.